Говорить, что классическая музыка скучна, грешно. Математичный Бах, яркий Рахманинов, эмоциональный Моцарт, оригинальный Шостакович, многие, многие другие — разнообразие, в котором любой внимательный слушатель непременно найдёт что-либо на свой вкус.
Непосредственно у меня сложилась особая любовь к камерной музыке. Государственный камерный оркестр Республики Беларусь каждый раз радует и искушённого меломана, и случайного гостя. Прочно обосновавшийся в наших краях заслуженный артист РФ Евгений Бушков успешно руководит оркестром с 2009 года. Это не только прекрасный дирижёр, но и в какой-то степени шоумен: он весьма творчески подходит к составлению программ и с лёгкостью общается с публикой.
Естественно, не стала бы я писать всё это просто так. В первые же серые учебные будни посещение филармонии принесло немного красок и вдохновения (надо бы, чтобы этого хватило до следующего концерта). "Моцарт и..." — так называлось мероприятие. В программе предлагались венские произведения Шуберта, Моцарта и плодовитой династии Штраусов. Последних, между прочим, насчитывается аж три штуки: отец и два сына. Второе отделение было посвящено исключительно их полькам, вальсам, чардашам — в общем, всем резвым танцевальным мотивам, которые музыканты исполняли с воодушевлением, сыграв по окончании официальной программы чуть ли не столько же незаявленных мелодий. Мало того, что скучать и так не приходилось в виду особенности композиций (всё-таки под них плясали когда-то, а мы хоть и не в 19 веке, но тоже могли бы), так ещё маэстро Бушков развлекал зал с заразительным энтузиазмом, то кукуя на какой-то дудочке, то призывая цимбалистку на "Сказки Венского леса", то дирижируя аплодисментами зрителей.
Впрочем, звездой концерта была Елизавета Леонская — именитая, ныне, кстати, австрийская пианистка советской закалки. Она играла практически со всеми ведущими оркестрами, работала со Святославом Рихтером, впечатлила Иосифа Бродского до такой степени, что он посвятил ей несколько стихотворений. С поразительным мастерством и изяществом был исполнен концерт №22 Моцарта для фортепиано с оркестром, и хотелось бы ещё, но куда уж больше впечатлений.
А напоследок, пожалуй, обратимся к тому, что думает обо всём об этом г-н Бродский.
Bagatelle
III
Разрастаясь как мысль облаков о себе в синеве,
время жизни, стремясь отделиться от времени смерти,
обращается к звуку, к его серебру в соловье,
центробежной иглой разгоняя масштаб круговерти.
Так творятся миры, ибо радиус, подвиги чьи
в захолустных садах созерцаемы выцветшей осью,
руку бросившем пальцем на слух подбирает ключи
к бытию вне себя, в просторечьи -- к его безголосью.
Так лучи подбирают пространство; так пальцы слепца
неспособны отдернуть себя, слыша крик "Осторожней!"
Освещенная вещь обрастает чертами лица.
Чем пластинка черней, тем ее доиграть невозможней.
Комментарии: